НЫРЯНИЕ В ВОДЫ ПРУДКА НИЗАМ-УД-ДИН.
Это одно из тех любопытных мест, охотно посещаемых всевозможным людом, которые так часто встречаются на Востоке и относительно которых сложилось множество сказаний. Прудок Низам-уд-дин лежит недалеко от знаменитой могилы Гумаюна и привлекает много путешественников. Здесь обитал одно время святой Даргас, живший в тринадцатом столетии в царствование правителя Туглака. В Дели между царем и священнослужителем возгорелась ожесточенная борьба. Туглак потребовал, чтобы рабочие, которые рыли этот пруд, помогали ему строить его новый укрепленный город, Туглака-бад. Святой Даргас покорился султанской воле, но просил, чтобы его людям было позволено работать на него, по крайней мере, ночью. Затем император лишил святого человека масла, которое было, очевидно, необходимо для постройки. Но тут в борьбу вмешались небожители. Каждую ночь вода в прудке превращалась чудесным образом в масло, так что святой мог удовлетворить свои потребности. Тогда Туглак всенародно проклял воды прудка, однако это ни к чему не привело. В ответ на это Даргас, пользуясь поддержкой своих божественных союзников, проклял Туглакабад. Современному посетителю должно казаться, что проклятие святого было действительнее султанского. Потому что в Туглакабаде теперь ютятся только совы да летучие мыши, меж тем как прудок святого по-прежнему доставляет воду людям и животным.
Здесь существует любопытный обычай. С восточной стороны водоема мужчины и мальчуганы, которым турист обещает щедрую награду, прыгают с большой высоты в воды прудка, прыжок их очень смел, но не особенно опасен.
МИЯДЖИМА.
Эта прелестная деревня — так как по своим размерам она едва ли может быть названа чем-либо большим, — лежащая на Внутреннем Японском море, совершенно справедливо пользуется репутацией одного из трех прекрасных мест Японии. До нее можно без труда добраться по железной дороге; к несчастью, красота ее местоположения привлекла внимание содержателей отелей и коммерсантов, эксплуатирующих красоты природы. Однако японское правительство неумышленно помогло сохранить место, так как оно имеет известное стратегическое значение, и японцы резко обрывают расспросы чересчур любознательных посетителей-иностранцев. Местечко имеет вид холма, около двух тысяч футов высоты, со всех сторон спускающегося к морю глубокими лощинами, если таким простым словом можно назвать эти зеленые, живописные овраги. Берег представляет ряд чудесных видов, один очаровательнее другого. Здесь лакированные колонны древнего храма прячутся в зеленой дымке темной листвы; там изящные маленькие мастерские художников и простые, но все-таки прелестные хижины рыбаков живописно тянутся прямо через дорогу с белого, усеянного раковинами взморья. На море, где почти нет приливов, шагах в ста от берега, возвышается знаменитая исполинская башня — тории; с вершины холма доносится время от времени глухой колокольный звон, слишком тихий, чтобы напугать маленького японского оленя, который осторожно пробирается по дорогам, уверенный в ласковом приеме даже со стороны самого грубого из чужеземных путешественников. Словом, нигде во всем мире нельзя, пожалуй, сделать более прекрасной прогулки, как взбираясь по извилистой, словно змея, дороге, которая ведет на вершину холма, господствующего над этим волшебным островом.
