Самарканд, один из самых известных городов, состоит, с одной стороны, из садов и огородов, с другой — из развалин сооружений Тимура, и из всех этих сооружений самое выдающееся представляет собой гробница великого воителя.
Путешественник может бродить во всех направлениях по Самарканду, может покупать шелковые ткани у флегматичных и надменных торговцев на базаре, может набрасывать эскизы, сидя среди деревьев, растущих вокруг мечети Принцессы; но в исходе всякого дня непременно отправится к гробнице Гур-Эмира. Здесь, сидя в тени и в тиши, он будет вспоминать блестящую карьеру изверга, в котором соединились жестокость и лукавство. Ворота, выложенные блестящей черепицей, показывают посетителю, что перед ним находится не обыкновенная гробница.
Точно предвестие западного символизма, чернеет под куполом его простая мраморная глыба среди окружающих ее белых памятников его жен и родственников. Свод поднимается над маленькой платформой, выстланной гладко обтесанным камнем. Иному гробница может показаться мрачным местом. Полоса прозрачной яшмы, окружающая стены на высоте плеча, на которой написаны девяносто девять имен и стихи из Корана, говорящие о неизреченной славе Божьей, потемнела от вековой грязи.
Сначала ее с трудом можно отличить от потемневшего от времени известняка, из которого построены стены гробницы. Однако и яшма и известняк отличаются такой дивной игрой цветов, какую только можно встретить на гробнице смертного. Цветов здесь многое множество. Алые и пурпуровые оттенки таятся в углублениях сталактитовой каменной кладки, которая там и сям лепится по углам гробницы, подобно огромным осиным гнездам из амбры и матового камня.
В светлых местах полоска яшмы походит на прозрачную умбру, в тени она синевато-серая; а на гладкой, лишенной украшений поверхности капитальных стен вспыхивают блики неопределенных цветов, изменяющихся с минуты на минуту по мере того, как солнце совершает свой путь над безмолвными могилами. Окна закрыты массивной каменной кружевной работой, и лучи солнца, как бы играя, пробираются внутрь здания. В полдень свет прокрадывается сквозь решетки без стекол, настолько смягченный густой зеленью деревьев, окружающих гробницу, что над головой под сводом мерцают в полумраке три таинственных и изменчивых оттенка зеленого цвета. Под сводами гробницы глубокая тишина, среди которой еще яснее вспоминается бурная жизнь того, кто спит здесь вечным сном.
